В субботу 11 марта приглашаем вас на открытие выставки Ильи Кексгольмского "Танцующие в темноте". Живопись, графика.
Начало в 18:30.
Галерея 14/45 (В.О. 6-я линия 39)
Илья Кексгольмский не борется с хаосом, - мыслит здраво, видит неравенство сил. Но он сознает окружающее как хаос, ведет за ним наблюдение, чертит его карты, тщательно зарисовывает детали его замысловатых фактур. Ради этого благородного шпионажа он забросил успешную карьеру дизайнера. Какой уж тут порядок, какие структуры и формы, когда кругом эта бездонная, вязкая зыбь. Нет у нее ни границ, ни цвета, законы и правила ей не указ, - знай, плетет и тянет повсюду свою липкую сеть. В ее путах вязнут герои, гиганты и всякая мелочь, - все равны перед хаосом, пойманы, обездвижены и конвульсируют рядом. Многие рисунки Ильи Кексгольмского выглядят картами болотистой местности, в рельефе которой проступают очертания предметов и тел. Где-то над поверхностью приподнимаются и царапают глаз фрагменты, похожие на грандиозную свалку или развалины городов. Захламленные участки перемежаются пустотами, которые могут быть водой или небом, лужей, ущельем, комической бездной, - указатели масштаба отсутствуют. Взгляд художника скользит над местностью, как разведывательный беспилотник, - распознает, но не определяет, изучает, но не оценивает, фиксирует, но не расставляет акценты. Разглядев задорные тибетские облачка и лики надмирных свидетелей, восходящие над горизонтом, начинаешь подозревать, что вся эта абсурдная картография фиктивна, что истинной реальностью является воображение увлеченного гротесками сочинителя.
Быть может, хаос не столь всесилен и вездесущ, а порядок все еще возможен. Автор пробует взять под контроль минимальный участок пространства: расставить предметы на стуле. Претендовать на стол, - самый высокопарный предмет мебели, - слишком амбициозно, тогда как стул – лишь маленький, слегка комичный синоним человека. Эти композиции пародируют психотерапевтический метод расстановок по Хеллингеру: клиент назначает имеющихся в его распоряжении людей аватарами своих родственников. Размещая их в пространстве, он ассоциирует с ними свои личностные проблемы, визуализирует и решает их. Но в расстановки Кексгольмского вкрадывается изъян, - тот или иной предмет вдруг оказывается агентом хаоса: отказывается играть роль, выдает непрошенное соло. Нарисованные с холодноватой ясностью, эти натюрморты могли бы стать респектабельными образцами магического реализма. Но стерильность эксперимента нарушается шумом извне, прыжками в сторону, посторонними ассоциациями. Возможно, автором расстановки является сам хаос, вздумавший познать и излечить себя.
Что же, когда терапия не работает, настает время медитации. Остановиться, прекратить мельтешение, стать звонко резонирующей пустотой. Тут художник с саркастической предупредительностью предлагает к созерцанию совершенную форму бидона. Отринем бытовые стереотипы, - она по-своему универсальна. Она незамысловата, но в своей спокойной простоте противостоит хаосу: пустота и порядок под китайской маковкой. Но благородные истины буддизма сложновато растолковать по-русски. Иное дело хаос, где покой нам только снится, где все переполнено, кишит и наперегонки страдает. Сегодня он победил, овладел воображением художника и вниманием зрителя, а завтра, – кто знает...
Любовь Шакирова
